В 2020-е годы значительная часть каждодневной жизни большинства жителей России проходит во Всемирной сети. Даже современные олды-миллениалы не без труда освоились бы в своём же прошлом, где это было совсем не так — хотя, по историческим меркам, это было совсем недавно. Впервые контакт советских и зарубежных компьютерных сетей по протоколу Х.25 произошёл 16 декабря 1983 года, он имел большие ограничения, но сыграл в дальнейшем большую роль. Первое полноценное интернет-подключение из СССР заработало 28 августа 1990 года: прошли электронные письма между компьютерами в московском кооперативе «Демос» и университетом в Хельсинки. Годом спустя количество пользователей Сети в СССР составляло несколько сотен — в основном это были сотрудники научных учреждений. Однако затем начался быстрый рост: тысячи пользователей в 1992 году, десятки тысяч в 1993-м, выход на уровень сотни тысяч в 1995-м и первого миллиона в 1998-м. Как наша страна была подключена ко Всемирной сети, кто и как всё это провернул, и почему ЦРУ и АНБ имели за это зуб на Джорджа Сороса?

Новый Арбат в 80-е выглядел уже немного киберпанково — но с реальной компьютеризацией в СССР всё ещё было сложно

Иронично, что полноценное подключение СССР ко Всемирной сети началось с сотрудников одной из самых закрытых и секретных организаций Союза: Курчатовского института, который был главным центром разработки советского ядерного оружия и атомной энергетики. Естественно, институт и его сотрудники находились под неусыпным наблюдением товарищей из КГБ — во избежание утечек стратегически важной информации и прочих неприятностей. Но общая картина при этом была куда менее мрачной, чем образы из политических анекдотов и карикатур про суровых чекистов, довлеющих над несчастными учёными. Даже в конце 40-х работа исследовательских центров, из которых в 1956 году будет создан Курчатовский институт, почти не имела отношения к так называемым «шарашкам» и труду заключённых учёных — в том числе потому, что Курчатов лично требовал освобождения всех нужных ему специалистов, ранее угодивших под репрессии, и его запросы удовлетворялись.

Игорь Васильевич Курчатов, отец советской ядерной программы

К 80-м годам ситуация окажется ещё более спокойной. Ядерные программы считались настолько важным направлением исследований, что основной упор в отношениях между занятыми в них учёными и инженерами и органами госбезопасности делался не на грубый контроль, а на лояльность за счёт особого статуса и чувства облечённости особенным доверием со стороны государства. Советские учёные-ядерщики были особой кастой даже в среде других занятых в ВПК коллег — и им разрешалось очень многое, в том числе многочисленные зарубежные поездки и близкое общение с зарубежными коллегами. В том числе из соображений того, что из живого и письменного общения даже из открытых данных профильный специалист может почерпнуть несравнимо больше, чем любой агент или аналитик из спецслужб. В результате сложилась парадоксальная ситуация: известны неоднократные случаи побега на Запад статусных сотрудников советских спецслужб — но ни один из сколько-то заметных учёных-ядерщиков так и не сбежал из СССР, хотя возможностей у них было несопоставимо больше.

Курчатовский институт, наши дни

Именно этот доступ сотрудников Курчатовского института к западным коллегам и нередко личное знакомство с зарубежными технологиями привели к тому, что именно там к началу 80-х особенно отчётливо осознавали важность и перспективность создания больших компьютерных сетей на основе передового зарубежного опыта. Нет, сама идея компьютерных сетей была для советской науки совершенно не новой: в СССР Китов и Глушков задумались об этом ещё в конце 1950-х, и долго и упорно пытались создать сеть ОГАС для улучшения работы Госплана, с каждым годом всё больше тонувшего под грузом необходимости обработки колоссальных объёмов данных обо всей советской плановой экономике. Увы, но этот амбициозный проект не дошёл до реализации и утонул в проблемах не столько технического, сколько бюрократического и политического характера — как считал сам Глушков, в том числе не без целенаправленной «помощи» от обеспокоенного потенциальным оздоровлением советской экономики ЦРУ. Да и всё более враставшие в кресла брежневские управленческие кадры отнюдь не жаждали, чтобы их работу проверяли и направляли ЭВМ и какие-то там программисты. Не радовала Политбюро и предполагаемая стоимость проекта, исчислявшаяся десятками миллиардов советских рублей.

Споры о том, могло ли введение ОГАС оздоровить советскую экономику и спасти «советский проект» от крушения, не утихают по сей день

Важнейшая доинтернетная советская компьютерная сеть, межвузовская Академсеть от ленинградского ФТИ имени Иоффе и Ленинградского научно-исследовательского вычислительного центра АН СССР, которую в США называли советским аналогом раннего ARPAnet, начала работу в 1978 году и связала между собой системы целого ряда советских научных центров. Центральный узел располагался во Всесоюзном научно-исследовательском институте прикладных автоматизированных систем в Москве (ВНИИПАС), а сеть доходила до Риги, Хабаровска и Ташкента. Поначалу ВНИИПАС был частью Всесоюзного научно-исследовательского института системных исследований (ВНИИСИ) — а тот со времён советско-американской разрядки в начале 1970-х имел налаженные рабочие связи с Международным институтом прикладного системного анализа (IIASA) в нейтральной тогда Австрии, работавшем при Римском клубе. Институт этот был создан при участии СССР, США и ещё десятка стран в 1972 году, и занимался в том числе анализом возможных последствий ядерных войн разного масштаба. И эта работа не прекращалась даже в самые морозные дни Холодной войны — в силу чего, а также связей с Римским клубом, часть конспирологов видит в нём и ВНИИСИ чуть ли не логово заговорщиков, «разваливших СССР».

Главное здание IIASA в замке Лаксенбург под Веной

Поскольку в IIASA работали в том числе советские учёные, они часто сталкивались с проблемами со связью с Москвой. Для них уже в 1981 году, несмотря на очередной виток напряжённости, через Чехословакию была проложена выделенная телефонная линия — и немедленно возникли мысли использовать её и для компьютерной связи с присоединением к Академсети. В качестве протокола было решено использовать X.25, разрабатывавшийся при активном участии Николая Сауха и других советских учёных. Для пущего веселья конспирологов процессу помогал Джордж Сорос — который был весьма недоволен очередным обострением Холодной войны и сильно возросшими шансами на то, что сверхдержавы таки сорвутся на обмен ядерными ударами. Он поддерживал работу проекта San Francisco Moscow Teleport (SFMT), основанного в 1982 году хиппи-эзотериком (sic!), футурологом и IT-предпринимателем Джоэлом Шацем. SFMT как раз предусматривал налаживание контактов между США и СССР через компьютерные сети и коварное идеологическое разложение советских граждан по плану Даллеса.

Джоэл Кац умудрялся сочетать увлечение идеями хиппи, эзотерикой и веществами с обширным опытом работы с американским правительством, армией и спецслужбами — впрочем, если вспомнить о проекте ЦРУ MKUltra, это выглядит не так уж и удивительно

Правда, к прямому соединению Академсети с Интернетом очень нервно отнеслись как раз в ЦРУ, АНБ и ФБР — там в этом узрели великолепную возможность для советских спецслужб, учёных и инженеров получать огромное количество открытых на Западе, но недоступных напрямую из СССР сведений. Потому был найден компромиссный вариант. Академсеть подключалась через посредничество IIASA к узлу Радио Австрия — при этом «соросовский» SFMT не только предоставил часть оборудования, но и выступил официальным провайдером первого контакта советских и западных сетей. А уж через австрийский узел — естественно, под бдительным оком американских спецслужб — можно было выходить в западные сети. Схема заработала 16 декабря 1983 года со скоростью 4800 бод — что позволяло даже устраивать сеансы видеосвязи между Москвой и США, что в 1986 году пригодилось для срочных консультаций с американскими специалистами по лучевой болезни после аварии на Чернобыльской АЭС. Поначалу спектр доступных к посещению из СССР сетей был ограничен информационно-поисковыми системами Dialog и DataStar — но и это для понимающих людей открывало большие возможности. Узел в Австрии существовал на особых условиях, но вскоре к Академсети удалось подключить узлы в научных центрах соцстран в Восточной Европе. А затем, через спутники, с Вьетнамом, Кубой и Монголией.

Международная часть Академсети в 1980-е, которая связывала научные центры стран соцлагеря (без австрийского узла)

Однако, увы, «наш советский ARPAnet» развивался медленно и грустно, Соросу вскоре «намекнули», что энтузиазм по связи СССР с Интернетом на фоне совсем уж жёсткого обострения в 1983-1984 годах лучше подсвернуть. Академсеть сталкивалась с большими техническими проблемами, и к концу 80-х всё ещё напоминал американский аналог начала 70-х годов с критически малым количеством узлов. И вот в этот самый момент стало сказываться преимущество идей программистов из Курчатовского института: у них сложилось отчётливое понимание, что Академсеть в сложившемся виде стала тупиком, и нужна альтернатива в виде скорейшего переноса западного опыта в создании компьютерных сетей на советскую почву.

Советская часть узлов Академсети в середине 1980-х: всё ещё слишком мало узлов

Всё началось с того, что тот самый Николай Саух ВНИИСИ и ВНИИПАС, который работал над протоколом X.25 и лично подключал Академсеть к узлу в Австрии, узнал о больших возможностях Unix на одной из тусовок программистов в Доме науки на Неждановой, где многие представляли как раз Курчатовский институт. Какие-то версии Unix в СССР уже попадали — но исходного кода пока что добыть не удавалось, а возможности он предоставлял впечатляющие. После одного из обсуждений Саух подключился через австрийский узел и открытые через него ресурсы к PDP-11/70 Калифорнийского университета в Беркли, и обнаружил там искомый исходный код BSD-UNIX.

Едва ли не единственное фото Николая Сауха в сети из интервью 2004 года

Правда, напрямую вынуть его не получалось — но Николай Саух и его коллега Дмитрий Жарковский написали программу, которая позволила обойти ограничения. Поскольку за каналом из СССР присматривали американские спецслужбисты, где-то на середине процесса они обнаружили подозрительную активность — но советские специалисты успели-таки вынуть всё нужное, пока те разбирались что к чему. Американская сторона даже заявила официальный протест ВНИИПАС из-за нарушения не только условий договорённостей, но ещё и санкционного режима стран Запада против СССР из-за ввода советских войск в Афганистан. Но дело было сделано. Энтузиасты, впрочем, угодили на депремирование из-за несогласованности действий и международного скандала — хотя, в свете дальнейшего, их скорее стоило наградить.

ЭВМ ССМ-1420: на таких и для таких в Курчатовском институте будут обкатывать советскую версию Unix

Очень быстро магнитные ленты с исходным кодом BSD-UNIX были переданы Саухом Валерию Бардину из Курчатовского института, где очень обрадовались и принялись за его интенсивное изучение. А затем они стали приспосабливать их к советским компьютерам: поначалу ЭВМ СМ-4 и СМ-1420 отечественной разработки, а затем и скопированным с зарубежных машин ПК. В этом им помогали сотрудники Института повышения квалификации Минавтопрома — и уже в 1984 году появились первые сборки «советского Unix».

Вскоре она получит название ДЕМОС, Диалоговая Единая Мобильная Операционная Система. Именно она ляжет в основу тех процессов и событий, которые через несколько лет откроют уже полноценный доступ в Интернет с территории СССР.

© 2025 ООО «МТ ФИНАНС»

Telegram-канал со скидками, розыгрышами призов и новостями IT 💻